Ночь выдалась промозглой, но безветренной. В костре мерно потрескивал хворост и жарко тлели угли, рассеивая влажный холод и тьму. Разомлевший от тепла Хао немигающим взглядом смотрел на ровный, послушный огонь, замерев где-то на грани между явью и чуткой дремой, лишь изредка наклоняясь вперед, чтобы поворошить костер длинной рогатой веткой.
В воздухе витал призрак новогоднего безумства: в небе над стадионом вспыхивали и гасли фейерверки; приглушенные голоса, музыка и смех — все слилось в один сплошной, несмолкаемый гул.
Шумным праздникам Хао предпочитал уединение. Шепот пламени сегодня звучал особенно приятно. Намного приятнее, чем беседы с подчиненными за ужином. Огонь слушался и понимал его без слов. От огня у Хао не бывало секретов — ни в мыслях, ни в сердце.
Что такое новогодняя ночь, когда у тебя за плечами тысячелетие, а впереди — вечность? Всего лишь одна ночь в череде точно таких же ночей. И звезды не становятся от этого ни теплее, ни ярче, ни ближе.
Хао давным-давно избавился от ощущения потери. Но вместо него возникло странное, саднящее чувство, словно в этой земной жизни он упустил что-то важное. А времени оставалось все меньше…
Неподалеку послышался хруст веток и чьи-то неосторожные шаги. Хао прислушался. Очень скоро из-за деревьев показался Йо. На нем были теплая куртка и вязаный шарф, а в руках он тащил корзину для пикника и увесистый термос.
По мере приближения брата интерес и удивление Хао росли все больше.
Йо уселся рядом на валун и принялся молча распаковывать свою ношу. Из корзины появились апельсины, маринованные овощи, сладости.
Хао смерил брата недоверчивым взглядом, но не проронил ни слова.
Лицо Йо, напротив, было преисполнено затаенной радости и благородной решимости. Он пристроил на земле термос, извлек из корзины картонные стаканчики, следом бенгальские огни, и, судя по всему, никуда не собирался уходить.
— Не помню, чтобы я заказывал праздничный ужин, — не удержался Хао от колкости.
— А я не помню, что ты любишь из еды, — беспечно пожал плечами Йо. — Ну и что с того?
Он прихватил варежкой термос, налил горячий чай в стаканчики, и в воздухе приятно потянуло лесными травами и пряностями.
— Не страшно. Мы все наверстаем, — сказал Йо, протягивая Хао стакан. — Это семейный праздник, а ты — моя семья. И не вздумай отпираться.
Хао с подозрением прищурился, но Йо только широко улыбнулся.
— Я не разделяю твоей любви к семейным торжествам, — прохладно сообщил Хао, забирая предназначавшийся ему чай.
— А разве я говорил, что люблю их? — Йо подал ему кусочек маринованного дайкона, но Хао в ответ брезгливо поморщился.
Отыскав на дне корзины тарелку, Йо принялся неумело, но с претензией на эстетический вкус, раскладывать на ней сладости.
— Кстати, не хочешь ко мне присоединиться? — между делом осведомился Хао, попивая чай. — У меня образовалась пара свободных мест. Можешь прихватить с собой Тао.
– Пожалуйста, давай забудем на время о турнире, — попросил Йо. — Побудь просто моим братом. Хотя бы сегодня.
Было что-то особенное в его взгляде. Какое-то слепое, необъяснимое, бесконечное доверие. Словно Йо и в самом деле мог по щелчку пальцев отрешиться от реальности и очутиться где-то безмятежном, воображаемом мире.
Хао кивнул в знак согласия.
Иногда волшебство можно найти и в самых простых вещах: в запахе апельсинов — свежем, цветочном, с легкой горчинкой; во вкусе сладкого данго, в уютной теплоте чая или в сверкании бенгальских огней… Люди ищут чуда за гранью своих сил и возможностей. Но оно может оказаться совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки: в добром сиянии глаз, в заразительном смехе, в разговорах о сокровенном или просто в желании познать друг друга.
Если научиться этой бесхитростной житейской магии, многие слова зазвучат совсем по-другому.
Ближе к утру Йо совсем расслабился. Он сидел, прикрыв глаза, и с улыбкой рассказывал какие-то нелепости вроде тех, что придумывают маленькие дети. Хао окрестил их про себя сказками. Вместо шаманов и духов, там фигурировали самые обычные братья с самыми обычными родителями, без сверхъестественных сил и способностей, которые жили совершенно обыденной жизнью, собирались за праздничным столом, обменивались подарками, загадывали желания и все вместе ждали новогоднего чуда.
Истории казались ему странными, глупыми и вместе с тем цепляющими. Хао все хотел, но никак не мог заставить Йо замолчать. Его глаза светились детским восторгом — затягивая, гипнотизируя, не позволяя оторваться… И Хао слушал с замиранием сердца, проживая чужую, незнакомую ему жизнь.
Ночь пролетела, как одно мгновение. Особенно хороши оказались вагаси с горячим чаем. Хао долго, с удовольствием, смаковал их вкус. Точно так же, как смаковал и каждую минуту, что он провел наедине с братом.
Когда в предрассветном сумраке потухли последние брызги бенгальских огней, а от костра остались лишь почерневшие угли, Йо встал и засобирался к своим.
— Спасибо, — сказал он на прощанье. — Это лучший Новый год в моей жизни.
Хао предпочел промолчать. Что-то неуловимо изменилось между ними. Подобные вещи очень сложно объяснить или попросту выразить словами. Их можно только почувствовать.
***
А Йо уходил с легким сердцем.
Пусть Хао и дальше продолжает делать вид, что мудрость сильнее любви, одиночество лучше дружбы, а цель — важнее мечты. Йо все понял. Йо разгадал его.
И даже звезды в ту ночь стали чуточку теплее, ближе и ярче.
